Принцип добросовестности в гражданском праве, его содержание и практическое значение

Принцип добросовестности в гражданском праве является одним из основополагающих наряду с принципами разумности и справедливости. С 1 марта 2012 года в п. 3 ст. 1 ГК РФ законодатель прямо закрепил обязанность участников гражданского оборота действовать добросовестно.

Также предписание действовать добросовестно содержит ряд других статей ГК, посвященных вещному, обязательственному, корпоративному праву и праву интеллектуальной собственности.

Однако, в законодательстве почти не решен вопрос про содержание принципа добросовестности. Сделать это сложно, поскольку это понятие тесно связано с нравственностью и представлением общества об одобряемом поведении.

Тем не менее, в этой статье сделана попытка достаточно кратко и по существу объяснить сущность принципа добросовестности и как он работает на практике. Начнем с того, что добросовестность как принцип гражданского права можно понимать в субъективном и объективном смысле.

Субъективная добросовестность и её содержание

Субъективная добросовестность означает извинительное незнание лицом каких-либо обстоятельств. В тексте ГК такая субъективная добросовестность выражается оборотом «не знал и не должен был знать» [о тех или иных обстоятельствах].

Стоит обратить внимание, что одного только незнания лицом каких-то обстоятельств недостаточно. Есть ещё слова «не должен был знать», которые позволяют признать лицо недобросовестным, поскольку на его месте об этих обстоятельствах знал бы любой средний человек в тех же условиях.

Легче объяснить это на примере виндикации — истребовании имущества из чужого незаконного владения. Исходя из п. 1 ст. 302 ГК при рассмотрении такого иска наряду с двумя другими суд исследует вопрос, о том был ли конечный приобретатель вещи добросовестным?

Приобретатель вещи считается добросовестным, если он не знал или не должен был знать о том, что имущество передано ему неуполномоченным на это лицом. В этом случае правопорядок его в определенных пределах защищает.

Установить абсолютно точно знал или не знал приобретатель о том, что покупает чужую вещь, крайне сложно. Почти невозможно. Поэтому слова «должен был знать» имеют большое значение.

Тот, кто покупает в безлюдном месте за гаражами у подозрительного и явно нервничающего человека по очень низкой цене почти новенький iPhone последней модели, пусть не удивляется, когда суд впоследствии признает его недобросовестным, т. е. лицом, которое должно было знать, что iPhone не принадлежал продавцу.

Пример, возможно, немного утрированный, но передает суть — добросовестное лицо должно проявлять разумную осмотрительность и осторожность при совершении сделок.

Так, при покупке недвижимости всегда нужно, как минимум, проверить данные ЕГРН. Кроме того, должны насторожить слишком быстрая перепродажа и явно заниженная цена, предложенная продавцом. Иначе покупатель сильно рискует в будущем лишиться приобретенного имущества в результате виндикации.

Текст ГК недостаточно последователен в отношении субъективной добросовестности. В том же п. 1 ст. 302 ГК использован оборот «не знал и не мог знать». Очевидно, что его значение отличается от оборота «не знал и не должен был знать».

В первом случае положение приобретателя очень шаткое, поскольку всегда можно указать, что каким-то образом он мог узнать, что вещь ему продает не собственник. И неважно, что любой другой человек на месте этого приобретателя тоже не заподозрил бы никакого подвоха.

Поэтому в ст. 302 ГК гораздо правильнее смотрелась бы фраза «не знал и не должен был знать», которая требует от каждого проявлять разумную осмотрительность и осторожность. Именно так эту норму применяют суды.

В первоначальной редакции п. 38 совместного Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22 прямо было указано, что приобретатель признается добросовестным, если докажет, что не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом.

В 2015 году этот абзац утратил силу, но в последнем абзаце п. 38 осталось положение о том, что собственник вправе доказывать, что приобретатель должен был усомниться в праве продавца на отчуждение вещи.

Добросовестность является одним из условий для приобретения имущества в собственность по приобретательной давности. В абз. 1 п. 1 ст. 234 ГК установлено, что если лицо, не являющееся собственником, добросовестно, открыто и непрерывно владеет как своим собственным 15 лет недвижимым или 5 лет любым другим имуществом, то приобретает на него право собственности.

Давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности (абз. 3 п. 15 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22).

Вот ещё несколько примеров субъективной добросовестности, которые, кстати, не ограничиваются одним вещным правом:

• если должника не уведомили об уступке права требования, то такое незнание дает ему право исполнить обязательство первоначальному кредитору (п. 3 ст. 382 ГК);
• если доверенность прекращена, но третье лицо, которому она предъявлена, об этом не знало и не должно было знать, то приобретенные в результате действий представителя сохраняют силу для представляемого (п. 2 ст. 189 ГК);
• если собственник знания или другого строения не знал и не мог (!) знать об установленных законом ограничениях на строительство на принадлежащем ему земельном участке, то это здание или строение не является самовольной постройкой (абз. 2 п. 1 ст. 222 ГК);
• в случае возмездного приобретения заложенного имущества лицом, которое не знало и не должно было знать, что это предмет залога, этот залог прекращается (пп. 2 п. 1 ст. 352 ГК);
• за нарушение исключительного права на секрет производства лицо не несет ответственность, если оно не знало и не должно было знать о том, что его использование незаконно (п. 2 ст. 1472 ГК).

Список не исчерпывающий, в ГК можно найти ряд других примеров. Главное что стоит уяснить — в случае с субъективной добросовестностью в тексте ГК обычно используется оборот «не знал и не должен был знать».

А вот когда речь идет об объективной добросовестности, то обычно законодатель напрямую использует термин «добросовестность».

Объективная добросовестность как мерило поведения

Дать определение добросовестности в объективном смысле очень трудно. Здесь она выступает как некое мерило поведения, с которым каждый участник оборот должен соотносить свое поведение.

В общем виде объективную добросовестность можно определить как обязанность действовать в соответствии со стандартами честного и порядочного поведения, учитывать права и интересы своих контрагентов.

В этом плане добросовестность гораздо больше нравственное понятие, чем юридическое. Часто мы больше чувствуем или угадываем, является ли то или иное поведение добросовестным или недобросовестным. Но для права нужны более четкие критерии, с помощью которых возможно различать добросовестное и недобросовестное поведение.

Один из примеров закрепления объективной добросовестности — п. 3 ст. 307 ГК. В нём указано, что стороны должны действовать добросовестно при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения. Далее ГК описывает, в чем такое добросовестное поведение выражается:

• учет прав и законных интересов друг друга;
• оказание друг другу содействия для достижения цели обязательства;
• предоставление друг другу необходимой информации.

В абз. 3 п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 дополнено, что такое поведение является ожидаемым от всякого участника оборота.

Для этого, видимо, сперва нужно представить, как должны вести себя стороны обязательства в условиях идеальных общественных отношений. Если соотносить их поведение с п. 3 ст. 307 ГК, то они должны в обязательственных правоотношениях руководствоваться не только своими интересами и преследовать личные цели, но и заботиться о соблюдении интересов друг друга.

Такую позицию можно критиковать с позиции п. 2 ст. 1 ГК: субъекты гражданского оборота осуществляют свои права в своем интересе. Иными словами, каждый сам за себя и преследует только личные интересы.

Можно пойти дальше и вспомнить Адама Смита. В своем труде «Исследование о природе и причинах богатства народов» он исходит из того, что в хозяйственной деятельности люди руководствуются эгоизмом. Но в конечном итоге, когда каждый стремится к реализации своих личных интересов, совокупно это приводит к экономической выгоде и достижению всеобщей пользы.

Отсюда можно сделать вывод, что субъекты гражданского оборота не должны считаться с интересами других.

Но такая позиция не выдерживает критики. Жизнь в обществе невозможна без учета интересов друг друга.

У того же Адама Смита есть другая работа под названием «Теория нравственных чувств», в которой он пишет о чувстве долга. Главным предметом рассмотрения этой книги Смит сделал:

«…такие “мягкие” формы воздействия, как стыд и желание заслужить уважение, помогающие нам “обмениваться обязательствами”: я помогу тебе, если ты поможешь мне. Доверие, которое делает такой обмен возможным, основано на чувствах, не позволяющих нам нарушать наши обязательства» (Пол Коллиер «Будущее капитализма», гл. 2).

Человеком, как указывал Смит в этой книге, движет не только жадность, но и стремление заслужить уважение других. Нам важно, что о нас думают.

Отчасти людьми движут эгоистические желания, которому посвящено «Богатство народов», а отчасти — чувство долга, о котором книга «Теория нравственных чувств». Последнюю сам Смит считал более важной!

Как всё это связано с принципом добросовестности?

Невозможно вести дела, если между участниками гражданского оборота нет доверия. Вряд ли кто-то захочет иметь дело с тем, у кого репутация недобросовестного, не исполняющего взятых на себя обязательств лица.

При этом в принципе добросовестности неправильно видеть исключительно предписание заботиться о чужих интересах больше, чем о своих. Он лишь призван сдерживать проявления личного эгоизма, когда он начинает вредить обществу.

Принцип добросовестности призван сбалансировать частный эгоизм. Как юридический принцип добросовестность не требует быть ангелом, который заботится о чужих интересах больше, чем о своих. Для соблюдения принципа добросовестности достаточно проявления минимального альтруизма — соблюдать требования правопорядка к надлежащему поведению и не нарушать права других лиц.

Объективная добросовестность в некотором роде пронизывает всё гражданское право, даже когда в тексте закона она не упоминается. Например, к принципу добросовестности восходят многие нормы об исполнении обязательств. Стороны обязательства должны исполнять его надлежащим образом, не вправе отказываться в одностороннем порядке от его исполнения, должны соблюдать сроки исполнения обязательства и т. д.

Также предписание о добросовестном в объективном смысле поведении закреплено в ряде норм ГК напрямую (список не исчерпывающий):

• злоупотребление правом с намерением причинить вред другому лицу или иное заведомо недобросовестное действие (ст. 10 ГК);
• директор обязан действовать разумно и добросовестно в интересах возглавляемого им юридического лица (п. 3 ст. 53 ГК);
• заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если сделавшее его лицо действовало недобросовестно, в частности, его последующее поведение давало основание другим полагаться на действительность сделки (п. 5 ст. 166 ГК);
• стороны должны действовать добросовестно при вступлении в переговоры о заключении договора, их проведении и завершении (п. 2 ст. 434.1 ГК);
• сторона, которая каким-либо образом подтвердила действие договора, не вправе требовать признания его незаключенным, если заявление этого требования будет противоречить принципу добросовестности (п. 3 ст. 432 ГК) и др.

Поскольку, как говорилось в начале, трудно дать абстрактное определение принципу добросовестности, то необходимость уточнять его содержание ложится на плечи судов. Именно за ними остается последнее слово о том, является ли в каждом конкретном случае поведение участника гражданских правоотношений добросовестным или недобросовестным.

Понимание принципа добросовестности в большей степени формируется, дополняется и развивается именно через правоприменительную практику путём рассмотрения конкретных дел.

В этом отношении могут возникнуть определенные опасения насчет расширения сферы судебного усмотрения и рисков судебного произвола. Однако, всё не так страшно. Суд может иногда ошибиться, но есть вышестоящие инстанции, которые способны допущенную ошибку исправить.

Поэтому расширение практики применения принципа добросовестности в последние годы — скорее позитивное явление, которое, к тому же, помогает иногда преодолеть чересчур механистичный подход к праву.

Как использовать принцип добросовестности на практике в судебных спорах

Ссылаться на принцип добросовестности требуется не во всех делах. Им и так пронизано всё гражданское право, поэтому зачастую достаточно сослаться на специальные нормы ГК и других законов, регулирующих соответствующие отношения.

Более того, если с места в карьер начать с добросовестности, то суд может это воспринять негативно. У него может сложиться впечатление, что вам нечего сказать по существу дела, и вас попросят ссылаться на конкретные нормы, а не пускаться в абстрактные рассуждения о добросовестности.

Очень редкие споры решаются с опорой на один лишь принцип добросовестности. Обычно это бывает при наличии законодательного пробела и требуется применить даже не аналогию закона, а аналогию права.

Тем не менее по некоторым категориям дел нормы ГК требуют проверки добросовестности. Три из них разберем чуть подробнее. Не будем трогать сферу вещных правоотношений, поскольку там действие субъективной добросовестности рассмотрено в соответствующем разделе выше.

Запрет на противоречивое поведение при оспаривании сделок

С 1 сентября 2013 года в ходе реформы гражданского законодательства была существенно переработана ст. 166 ГК. Поправки были призваны уменьшить возможности недобросовестных лиц оспаривать сделки по чисто формальным основаниям.

Раньше сторона могла заключить сделку, зная о её ничтожности по тому или иному основанию, но не говорить об этом, пока сделка была ей выгодна. А когда она переставала быть таковой, следовало заявление о ничтожности.

Сейчас такое противоречивое поведение прямо запрещено абз. 4 п. 2 и п. 5 ст. 166 ГК.

Суть обеих норм примерно одинакова: лицо не вправе оспаривать сделку или ссылаться на её недействительность, если своим поведением показывало, что считает её действительной. Заявление о недействительности в этом случае признается недобросовестным поведением и не влечет правовых последствий.

Соответствующие разъяснения даны также в абз. 5 п. 1 и в п. 72 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25.

Обман путем умолчания при совершении сделки

Ещё одним примером применения принципа добросовестности является ст. 179 ГК, посвященная недействительным сделкам, заключенным под влиянием обмана.

В абз. 2 п. 2 ст. 179 ГК указано, что обманом также считается намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота.

Это правило тоже появилось в результате реформы 2013 года. До этого обманом считались только активные действия, когда виновное лицо сообщало потерпевшему ложные сведения.

Невозможно перечислить все ситуации, когда замалчивание каких-то обстоятельств считается обманом. Они могут быть самыми разнообразными.

Один из довольно распространенных примеров — продажа вещи, бывшей в употреблении. Например, лицо продает дорогой смартфон, который был поврежден, производилась замена стекла и батареи.

Добросовестный продавец обязан предупредить об этом покупателя. В противном случае можно считать, что он умолчал об обстоятельстве, которое влияет на принятие покупателем решения о покупке.

А вот уже реальный пример из судебной практики: покупатель приобрел автомобиль, который был обременен залогом. Узнал он об этом уже при постановке автомобиля на учет. В договоре продавец гарантировал, что автомобиль не заложен.

Дело дошло до ВС РФ, который в том числе сослался на п. 2 ст. 179 ГК о том, что обманом признается также умолчание об имеющих значение обстоятельствах.

Тут ещё интересно следующее замечание судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ:

«Признание сделки недействительной по этому основанию не поставлено в зависимость от того, мог ли потерпевший самостоятельно проверить то обстоятельство, о которых продавец должен был сообщить, но недобросовестно этого не сделал» (Определение ВС РФ от 14.11.2023 № 16-КГ23-57-К4).

Иными словами, возможно признание недействительной сделки, совершенной под влиянием обмана путем умолчания, даже если покупатель мог самостоятельно проверить замалчиваемое обстоятельство. Значение имеет именно недобросовестность продавца.

Причинение компании убытков недобросовестным поведением директора

Директор юридического лица, как следует из п. 3 ст. 53 ГК, обязан действовать в его интересах добросовестно и разумно. За нарушение этой обязанности компания может взыскать с директора возникшие из-за его недобросовестного поведения убытки.

Это тот случай, когда формулировка закона неудачна. Лучше было бы конкретизировать, что законодатель подразумевает под добросовестным и разумным поведением директора. Добросовестность поведения директора по п. 3 ст. 53 ГК не совпадает по смыслу с общей добросовестностью из ст. 1 ГК.

То, что у нас названо добросовестностью директора, в англо-американском праве рассматривается как его обязанность лояльности и верности юридическому лицу (duty of loyalty). Она подразумевает, что директору нужно стремиться принимать наиболее эффективные решения для своей компании, ему нельзя конкурировать с ней и извлекать личные выгоды в связи с её деятельностью.

И не стоит недовольно морщиться: мол, при чем тут вообще англо-американское право, мы же в России живем! Наша судебная практика тоже потихоньку движется именно в этом направлении.

Содержание обязанности директора действовать добросовестно у нас сходно с зарубежными правопорядками и разъяснено в п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица». Сделано это методом «от противного», т. е. даны примеры недобросовестного поведения директора:

• действия при наличии конфликта между личными интересами директора и интересами компании, если эта информация не была заблаговременно раскрыта и действия директора не одобрены;
• сокрытие информации о совершенной сделке от участников юридического лица;
• совершение сделки без требующегося по закону или уставу согласия участников или совета директоров;
• совершение сделки на заведомо невыгодных условиях и др.

Причиненные таким недобросовестным поведением убытки могут быть взысканы юридическим лицом с директора. В этом отношении суды очень активны. С момента принятия в 2013 году упомянутого Постановления Пленума ВАС РФ № 62 судами вынесено со ссылкой на него 20 тыс. судебных актов.

В заключение можно смело утверждать, что принцип добросовестности как основополагающий принцип гражданского права уравновешивает автономию воли участников оборота и сдерживает их стремление получить выгоду любой ценой, не считаясь с правами и интересами окружающих.

Как всегда напоминаю, что вы можете оставить свое мнение по теме статьи ниже в комментариях, а также поделиться ей в социальных сетях. Чтобы не пропускать новые материалы, подписывайтесь на мой Telegram-канал или группу в ВК.